Симонов Константин Михайлович

Симонов Константин Михайлович

Константин (Кирилл) Михайлович Симонов (28 ноября 1915, Петроград — 28 августа 1979, Москва) — русский советский писатель, поэт, общественный деятель. Герой Социалистического Труда (1974). Лауреат Ленинской (1974) и шести Сталинских премий (1942, 1943, 1946, 1947, 1949, 1950). Заместитель генерального секретаря СП СССР. Член ВКП(б) с 1942 года.

Как у любого, кому выпало родиться и расти в семье военного, у него был не один, а несколько городов детства. Значимым в этой череде для Константина Михайловича Симонова стал Саратов, ибо здесь он сделал первые шаги из детства и отрочества в самостоятельную жизнь. С Саратовом Константина Симонова связывало многое. Он сам признавался, что в городе на Волге началась его сознательная жизнь. "Саратов — город моей юности, — сказал как-то журналистам Константин Михайлович. — Любил его и люблю"…

В Саратове он начал писать стихи, часть которых была опубликована в 1934 году в сборнике молодых поэтов "Смотр сил". Поэма "Первая любовь", пьеса "Парень из нашего города" – юность героев этих произведений проходит в Саратове.

В своем последнем произведении "Глазами человека моего поколения" Симонов вспоминал, что именно здесь, в Саратове, ему пришлось проститься с детством. Был арестован его отчим, который преподавал в саратовской военной академии, и ему, пятнадцатилетнему мальчику, пришлось взять на себя заботу о семье.

Итак. Четыре года, с 1927-го по осень 1931-го, прожил в Саратове будущий прозаик и поэт.

В двухэтажном доме по Малой Сергиевской улице[1], где поселился с семьей Константин Симонов, проживало немало сверстников Симонова, детей кадровых командиров Красной Армии. Дом относился к военному ведомству.

В Саратове он в 1930 году окончил семилетку.

А память о годах, проведенных в Саратове, и школе, где учился Симонов, осталась в этих строчках[2]:

Ты помнишь, как наш город бушевал,

Как мы собрались в школе на рассвете,

Когда их суд в Бостоне убивал -

Антифашистов Сакко и Ванцетти;

Как всем фашистам отомстить за них

Мы мертвым слово пионеров дали

И в городе своем и в ста других

Их именами улицы назвали.

Давным-давно в приволжском городке

Табличку стерло, буквы откололо,

Стоит все так же там, на уголке,

На Сакко и Ванцетти наша школа.

Но бывшие ее ученики

В Берлине, на разбитом в пыль вокзале,

Не долго адрес школы вспоминали,

Углом сложили дымные листки

И "Сакко и Ванцетти" надписали.

Имперской канцелярии огнем

Недаром мы тот адрес освещали;

Два итальянских слова... Русский дом...

Нет, судьи из Америки едва ли

Дождутся, чтоб мы в городке своем

Ту улицу переименовали!

.....................................................

Я вспомнил об этом в Италии,

Когда, высоко над горами,

Мы ночью над ней пролетали,

Над первых восстаний кострами.

Будь живы они, по примете,

Повсюду, где зарева занялись,

Мы знали б, что Сакко с Ванцетти

Там в скалах уже партизанили!

И снова я вспомнил про это,

Узнав в полумертвом Берлине,

Что ночью в Италии где-то

Народом казнен Муссолини.

Когда б они жили на свете,

Всегда впереди, где опасней,

Наверно бы Сакко с Ванцетти

Его изловили для казни!

Я вспомнил об этом сегодня,

Когда в итальянской палате

Христьянский убийца и сводник

Стрелял в коммуниста Тольятти.

Нет, черному делу б не сбыться,

Будь там он в мгновения эти -

Наверно под локоть убийцу

Толкнул бы товарищ Ванцетти!

Предвидя живое их мужество,

Я в мертвых ошибся едва ли, -

Ведь их, перед будущим в ужасе,

Назад двадцать лет убивали!

Ведь их для того и покруче

В Бостоне судили заранее,

Чтоб сами когда-нибудь дуче

Они не судили в Милане.

И на электрическом стуле

Затем их как раз и казнили,

Чтоб, будь они живы, от пули

Тольятти не заслонили.

У нас, коммунистов, хорошая память

На все, что творится на свете;

Напрасно убийца надеяться станет

За давностью быть не в ответе...

И сами еще мы здоровия стойкого,

И в школу идут по утрам наши дети

По улице Кирова,

Улице Войкова,

По улице Сакко - Ванцетти.

1948

После семи классов школы Симонов поступил в фабрично-заводское училище учится на токаря, которое находилось на улице Университетской № 37[3]. Решение принял единолично, родители его поначалу не особенно одобряли, но отчим, сказал: "Пусть делает, как решил, его дело!"[4] Во время обучения в училище ходил в университетскую библиотеку[5], его интересовала поэзия.

Затем работал токарем на инструментально-механическом заводе "Универсаль" на Университетской улице и Михайловской[6]. "В ФЗУ мы четыре часа в день занимались теорией, а четыре часа работали, сначала в учебных мастерских, потом на заводах. Мне пришлось работать в механическом цеху завода "Универсаль", выпускавшего американские патроны для токарных станков"[7]. Вспоминая юношеские годы, Симонов назвал еще одно место, на котором он работал, живя в Саратове – завод "Двигатель революции"[8].

Поздней осенью 1931 года Константин вместе с родителями переехал в Москву.

Последний раз Константин Симонов приезжал в Са­ратов в творческую командировку в декабре 1947 года. Он встречался со студентами саратовских высших учеб­ных заведений в Доме партийного просвещения, с работниками литературы и печати в клубе редакции газеты "Коммунист". Рассказав о своих по­ездках и литературных замыслах, Симонов познакомил слушателей со стихами из юношеского цикла, прочел ряд стихотворений, написанных им в годы Великой Отече­ственной войны и во время поездки в Японию. Кроме то­го, Симонов побывал в Доме ученых[9] и в драматическом театре имени К. Маркса, где бесе­довал с артистами, занятыми в постановке его пьесы "Русский вопрос". Жил Симонов в гостинице на Советской 27[10].

Во время этого посещения Саратова писатель собирал в научно-исследовательских медицинских учреждениях, главным образом в институте "Микроб", материалы для пьесы "Чужая тень", над которой тогда работал.